Когда-то в Legion-e мы опубликовали монографическую автобиографию Тило, настолько полную, что в момент выхода в свет последнего альбома Lacrimosa “Elodia” предложение сделать интервью с Вульфом не вызвало у нас никаких эмоций. Ну, право, о чем с Тило еще можно было разговаривать? О новом альбоме? Безусловно, но нам этого было мало. Время показало, что на этот раз интуиция нас не подвела. Спустя некоторое время, в недрах думательного приспособления Дмитрия Басика родилась отличная темка для обсуждения ее с Тило. Почему бы нам не поговорить о… Любви?! Другое дело, что на уговоры Тило дать согласие на это интервью все рамок промо-кампании пришлось затратить нужное количество усилий, с подключением личных связей, но не суть, в конце концов “Мужской разговор о Любви” пред вами…
   
   Я знаю, Тило, что ты сейчас очень занят, и, чтобы выбить это интервью нам пришлось изрядно побеспокоить твое рекламное агентство!
   “О да! Я день и ночь провожу на своей фирме, Hall Of Sermon, занимаюсь менеджментом наших групп, а заодно и готовлюсь к концертам. Мы будем выступать вместе с Atrocity. Очень надеюсь, что повеселимся на славу!”
   На мой взгляд, ваш последний альбом Elodia стал самым успешным в истории группы, ибо некоторые песни даже попалив германский хит-парад…
   “Да. Этот альбом на самом деле стал самым важным для Lacrimosa. Его хорошо приняла публика, и лично для меня это был еще один шаг вперед. Но мы до сих пор находимся на независимой фирме, и поэтому о каком-то серьезном успехе здесь говорить не приходится. Да, мы попали в чарты, но нас не показывают на телевидении и не особо крутят по радио. Для них мы до сих пор остаемся “некоммерческой” группой.
   Но если бы вы подписались на более крупную фирму, ваш успех был бы куда более внушительным!
   “Согласен”.
   Тогда, спрашивается, что же тебе мешает?
   “Дело в том, что я хочу иметь полный контроль над всем, что я делаю. Я не желаю, чтобы кто-то вмешивался в мой творческий процесс. До тех пор, пока у меня будут деньги для записи альбомов, я буду заниматься Lacrimosa сам. Хотя, конечно, я не исключаю и того факта, что однажды мне надоест работать с утра до ночи, и я захочу сконцентрироваться на написании музыки. Тогда, вероятно, я и перейду на крупную фирму”.
   Желание держать все под контролем, Тило, наверное, превратило тебя в маленького диктатора. Я прав?
   “Ну, не диктатора, ха! Хотя, конечно, доля правды в этом есть. Понимаешь, я получаю удовольствие от того, что могу реализовать свои собственные идеи. Если же я стану прислушиваться к мнению других людей, тогда я перестану реализовывать свои идеи, это будут идеи других людей. И в этом случае музыка теряет для меня всякий смысл. Я никогда не хотел создавать самую лучшую группу в мире, я всего лишь хочу реализовать самого себя. Так что в творческом процессе я достаточно эгоистичен.
   Неужели ты совсем не даешь своим музыкантам простора для творчества?
   Ну, не совсем. Я, например, не умею играть на скрипке, и, когда скрипач говорит мне, что какую-то партию лучше сыграть так-то и так-то, мне трудно возразить!”
   На мой взгляд, песня “Alleine zu Zweit” стала абсолютным хитом твоего последнего альбома. Как родился этот шедевр?
   “Я часто думаю о своей жизни, о своем развитии. Я наблюдаю за людьми, окружающими меня, вижу как они меняются с течением времени. Эта песня о людях, которые вынуждены расстаться. Но, несмотря на это, они пытаются сохранить свои чувства, свою любовь. Эта песня о реальных людях, которых я знал. Я сам когда-то переживал нечто подобное, поэтому я могу вложить в песню и свои собственные чувства”.
   Меня всегда интересовал вопрос, насколько музыканты, играющие с тобой, понимают, понимают твои чувства, твои эмоции? Насколько искренне они доносят до слушателя твои идеи?
   “Это одна из причин, почему я стараюсь делать все сам. Люди никогда не поймут тебя на все сто процентов. Они выслушают тебя, постараются понять, но они никогда не переживут тех чувств, которые пережил ты. Поэтому для меня очень важно как я преподношу свои идеи музыкантам”.
   Раскрывая свои чувства перед другими людьми, ты становишься уязвимым. Как часто тебя не понимали, ранили твою раскрытую душу?
   “Меня часто не понимали и музыканты, и слушатели. Но я не могу по-другому. Я просто пишу стихи, пишу о том, что чувствую. Я никогда не планирую заранее, станет ли тот или иной стих песней или нет. Да, я отдаю себе отчет в том, что некоторые мои стихи очень, очень личностные. Но я никогда ничего не меняю. Да и почему я должен кого-то бояться? Я ведь знаю, что то, что переживаю я, переживают и другие. Раскрывая себя, свои чувства, я помогаю людям быть более открытыми, более откровенными. Откровенными хотя бы с самими собой…”
   Не так уж просто найти человека, которому бы ты смог довериться, излить душу. Огромное счастье, когда такой человек находится. И ты пытаешься откровенничать со многими тысячами. Есть ли в этом смысл, когда лишь единицы поймут тебя?
   “Но ведь нет необходимости в том, чтобы тебя поняли до конца, полностью. Многие не знают немецкого языка, и, тем не менее, наши песни вызывают в людях какие- то эмоции. И, чаще всего, эти эмоции связаны у людей с их собственной жизнью. И я не хочу говорить, что все вокруг ошибаются, что песня совсем не о том. Я не требую, чтобы меня поняли так, как я этого хочу. Пускай каждый найдет в моих песнях что-то для себя. Не надо, чтобы меня понимали до конца… С другой стороны, если я открываю себя перед слушателем – я показываю, что совсем необязательно всем петь о рок-н-ролле. Есть и другие темы. И, если я это начну, может быть, кто-то это продолжит…”
   О любви были написаны миллионы песен. Казалось бы, все и так давно уже сказано… Что чувствуешь ты, сочиняя очередную песню о любви? Не боишься ли ты, что слова твои будут звучать тривиально?
   “Нет! Человеку свойственно влюбляться. И за свою жизнь мы влюбляемся неоднократно. И что же? Каждый раз мы переживаем чувство любви иначе, по-новому. То же самое касается и написания песен о любви. Всякий раз ты переживаешь новые чувства, видишь вещи в новом свете. Всякий раз ты используешь новые слова для выражения своих чувств. И если чувства искренни, то и песни звучат нетривиально. Другое дело, когда ты пишешь песню о любви, если тебе надо чтобы она была на альбоме. Поймите меня правильно, я не имею ничего против Bon Jovi, но этим ребятам надо, чтобы баллада о любви обязательно присутствовала на каждом их альбоме. И, когда ты садишься и начинаешь думать, о чем же напишешь на этот раз, нелегко быть искренним и оригинальным. Лично я пишу о любви лишь тогда, когда просто не могу о ней не писать”.
   Как ты правильно заметил, в жизни мы влюбляемся неоднократно. Можешь ли ты сравнить свое восприятие любви сейчас и, скажем, лет пять-десять назад?
   “Любовь – это та сила, которая позволяет нам выжить. Но, говоря о различных восприятиях любви, следует учитывать и то, кого мы любим. Я любил разных людей, и мое восприятие любви менялось. Чтобы рассказать о том, что я чувствовал, мне пришлось бы рассказать о людях, которых я любил. В такое повествование заняло бы слишком много времени”.
   Что ты больше всего ценишь в любви, помимо того, что это сила, которая позволяет нам выжить?
   “В этом мире, если мы чем-то делимся, мы получаем лишь половину. Исключением является лишь любовь. Если ты делишься с кем-то любовью, ты получаешь еще больше. Любви никогда не бывает мало. Если у матери несколько детей, она любит их всех без исключения. Она способна подарить свою любовь каждому ребенку. Мне кажется, что любовь не принадлежит нашему миру, она отуда-то извне. И эта одна из причин, которая подтверждает существование Бога”.
   Ты веришь в Бога?
   “Да!”
   Знаешь, Тило, люди верят в Бога по-разному. Кому-то достаточно чувствовать его присутствие у себя в сердце, а кому-то необходимо ходить в церковь, исполнять ритуалы. Одним словом, находится в своеобразной религиозной системе. Как веришь ты?
   “Очень традиционно. Я следую всем канонам христианской религии и даже хожу в церковь. Но я не католик. Мне не нравятся формы, в которые облекает веру католическая церковь. Но я очень набожный человек, и вера составляет очень важную часть моей жизни”.
   На днях на глаза мне попалась книга, авторы которой утверждают, что рок-музыка – “это от дьявола, и что все мы, эту музыку играющие и пропагандирующие, попадем в ад”. Как тебе, рок-музыканту, такие умозаключения?
   “Ха-ха! Знаешь, если люди чего-то не знают, они этого боятся. Это первое. Второе: если тебе говорят по телевизору, что кто-то кого-то убил, и этот кто-то слушал рок-музыку, значит именно рок-музыка толкнула человека на убийство. И если я что-то украду, никто не скажет: “А, это тот парень из нашего города!” Все скажут, что я – представитель готической сцены, и что готическая сцена толкает людей на воровство. Если бы я слушал классическую музыку, все бы признали, что классическая музыка чрезвычайно опасно, ха-ха! Но во всем это есть и доля правды. На метал-сцене играет множество сатанинских групп, пропагандирующих поклонение дьяволу, пропагандирующих убийство и насилие. А ведь в залах часто присутствуют еще совсем юные дети, неспособные отличить, что хорошо, а что плохо. И когда их кумир выходит на сцену и говорит им делать то-то и то-то, они могут слепо ему повиноваться. Я лишь надеюсь, что люди – мыслящие существа, способные сами принимать решения. А те, кто пишут подобные книги, просто недооценивают людей, считая, что они не способны мыслить самостоятельно, и потому такие “пис- сатели” берут на себя право указывать что хорошо, а что плохо”.
   Что самое парадоксальное, эти авторы не упоминали о “сатанинских” группах. Первыми в их списке разоблачений стояли The Beatles!
   “Ха-ха-ха! Бог ты мой, ха-ха!”
   Существует поверие, что когда-то человек представлял из себя некий симбиоз из двух людей – мужчины и женщины. Был этот человек целостным и счастливым. А потом Бог разделил этих людей на две половинки и разбросал эти половинки по всему свету. И теперь люди находятся в постоянном поиске своих утерянных половинок. Веришь ли ты в то, что в нашей жизни мы можем встретить лишь одного человека, с которым мы бы были по-настоящему счастливы и которого могли бы любить вечно?
   “Ну, звучит очень романтично и трогательно! Хотя я, конечно, в это не верю. Ведь было бы ужасно, если бы все это было правдой. Представь, что я нашел свою половину, а потом погиб в автокатастрофе. Что же получается? Моя “половина” на всю жизнь обречена быть в одиночестве только потому, что меня дернуло сесть за руль? Это было бы несправедливо! Я знаю множество людей, которые были вместе многие года, а потом расстались и были счастливы с другими людьми. Я не верю, что каждому дан лишь один человек”.
   А веришь ли ты в то, что когда-то сможешь полюбить на всю жизнь? И полюбишь так сильно, что будешь готов пожертвовать своей жизнью ради любимого человека?
   “Это было бы идеально. В этом и заключается любовь. Но я, пожалуй, не возьмусь сейчас утверждать, что смогу пожертвовать своей жизнью во имя жизни другого человека. Ведь если ты, скажем, любишь девушку, а девушка любит другого человека, и все у них хорошо, ты, по идее, должен радоваться что человек, которого ты любишь, счастлив. Но ты ведь не радуешься, ты страдаешь. Страдаешь потому, что любимая девушка не с тобой. Мы, люди, слишком эгоистичны, надо это признать…”
   Говорят, что если ты любишь и любим, ты уже все имеешь. Заниматься творчеством в этом случае плохо получается. Но вот когда ты несчастен – это совсем другое дело. То есть страдание – лучшее вдохновение…
   С этим я вынужден согласиться. Все произведения искусства были рождены в муках и страданиях. По существу, именно боль и страдания являются пищей для творца. Но мой собственный опыт показывает, что когда ты счастлив, тебе намного проще познать самого себя, предстать перед своими собственными страхами и сомнениями. Боль и мучения не затмевают твой рассудок. В счастливые времена я мог писать более глубокие, более эмоциональные песни”.
   Идеализация кумиров – вещь свойственная человеку, особенно в подростковом возрасте. Порой подобная идеализация заканчивается признаниями в любви и, что уж греха таить, постелью. Как часто ты, кумир многих тысяч подростков, сталкивался с подобными вещами?
   “Это очень личный вопрос! Но я все же попробую на него ответить. Я стараюсь отдавать отчет о том, что я делаю. Необдуманный поступок, принесший несколько часов удовольствия, может закончиться глубокой душевной травмой. Поэтому следует задать себе вопрос: хочет ли эта девушка лишь заняться с тобой любовью, или она в тебя влюблена? Если она в тебя влюблена, не прикасайся к ней”.
   Библия запрещает заниматься сексом с женщиной, если ты на ней не женат. Ты с этим согласен?
   “Нет. Ведь секс существует не только лишь для воспроизведения потомства. Секс – это радость, зачем же себя ее лишать?”
   Тило, сколько бы ты хотел иметь детей?
   “Когда был маленьким, я мечтал, что у меня будет очень много детей. Я хотел, чтобы у моих детей было много братьев и сестер. Но пока я даже и не думал о том, чтобы завести собственных детей. Я еще слишком молод”.
   Мы говорим Lacrimosa, и подразумеваем Тило Вульфа. Мы говорим Тило Вульф, и подразумеваем Lacrimosa. Это, безусловно, справедливо. И все же, кто эти люди, играющие с тобой в одной группе?
   “Наш барабанщик – немец, он родом из Гамбурга. Когда-то он играл в Running Wild. Сейчас он владеет небольшим концертным агенством. Наш бас-гитарист, Джей Пи, тоже живет в Гамбурге, у него есть студия, где мы записывали несколько альбомов для Lacrimosa. Саша, наш гитарист, тоже из Гамбурга. В свое время он переиграл со множеством метал-групп. Пизо, он тоже из Гамбурга, он пока играет с нами только на концертах. Кстати, он личный ассистент Кая Хансена из Gamma Ray! А Анне работает со мной на нашем лейбле Hall Of Sermon”.
   Я заранее хочу извиниться за следующий некорректный вопрос… В людском представлении, если в группе существует дуэт мужчины и женщины, значит между ними обязательно “что-то есть”. Я слышал немало сплетен о том, что между тобой и Анне “существует какая-то связь”. Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Хотел бы ты как-то это прокомментировать?
   “Знаешь, когда ты с кем-то работаешь вместе так долго, ты волей-неволей очень близко узнаешь человека. Вот и весь комментарий. Простите, но я не стану рассказывать о внутренних делах нашей группы, кто с кем встречается и т. д. Это все же очень личное!”
   И правильно, Тило! Лучше расскажи нам, как бы ты хотел провести последний день своей жизни!
   Для этого мне бы понадобился ящик виски, семь больших пицц и три самые красивые женщины на земле!
   Ну, а после такого дня, как бы ты хотел, чтобы тебя запомнили?
   “Упс-с-с…Ну… А-а-а… Я лишь надеюсь, что моей смерти не очень-то будут радоваться!”