Естественнонаучное
знание эпохи Возрождения и построение новой картины мира
1 Возрожденческая трактовка диалектики. Николай
Кузанский и принцип совпадения противоположностей
2 Бесконечная вселенная Коперника и Бруно.
Гелиоцентризм
1 Возрожденческая трактовка диалектики. Николай Кузанский и
принцип совпадения противоположностей
Одним из
характерных представителей ренессансной философии был Николай Кузанский (1401-1464). Анализ его учения позволяет особенно
ясно увидеть различия между древнегреческой и возрожденческой трактовками бытия.
Николай
Кузанский, как и большинство философов его времени, ориентировался на традицию
неоплатонизма. Однако при этом он переосмыслил учение неоплатоников, начиная с
центрального для них понятия единого. У Платона и неоплатоников, как мы знаем,
единое характеризуется через противоположность "иному", не-единому.
Эта характеристика восходит к пифагорейцам и элеатам, противопоставлявшим
единое многому, предел — беспредельному. Кузанец, разделяющий принципы христианского
монизма, отвергает античный дуализм и заявляет, что "единому ничто не противоположно".
А отсюда он делает характерный вывод: "единое есть все" — формула,
звучащая пантеистически и прямо предваряющая пантеизм Джордано Бруно.
Эта формула
неприемлема для христианского теизма, принципиально отличающего творение
("все") от творца (единого); но, что не менее важно, она отличается и
от концепции неоплатоников, которые никогда не отождествляли единое со
"всем". Вот тут и появляется новый, возрожденческий подход к
проблемам онтологии. Из утверждения, что единое не имеет противоположности,
Кузанец делает вывод, что единое тождественно беспредельному, бесконечному.
Бесконечное — это то, больше чего ничего не может быть, Кузанец поэтому
называет его "максимумом"; единое же — это "минимум". Николай
Кузанский, таким образом, открыл принцип совпадения противоположностей
(coincidentia oppositorum) — максимума и минимума. Чтобы сделать более
наглядным этот принцип, Кузанец обращается к математике, указывая, что при
увеличении радиуса круга до бесконечности окружность превращается в бесконечную
прямую. У такого максимального круга диаметр становится тождественным
окружности, более того — с окружностью совпадает не только диаметр, но и центр,
а тем самым точка (минимум) и бесконечная прямая (максимум) представляют собой
одно и то же. Аналогично обстоит дело с треугольником: если одна из его сторон
бесконечна, то и другие две тоже будут бесконечными. Таким образом
доказывается, что бесконечная линия есть и треугольник, и круг, и шар.
Совпадение
противоположностей является важнейшим методологическим принципом философии
Николая Кузанского, что делает его одним из родоначальников новоевропейской
диалектики. У Платона, одного из крупнейших диалектиков античности, мы не
находим учения о совпадении противоположностей, поскольку для древнегреческой
философии характерен дуализм, противопоставление идеи (или формы) и материи,
единого и беспредельного. Напротив, у Кузанца место единого теперь занимает понятие
актуальной бесконечности, которое и есть, собственно, совмещение противоположностей
— единого и беспредельного.
Проведенное,
хотя и не всегда последовательно, отождествление единого с бесконечным впоследствии
повлекло за собой перестройку принципов не только античной философии и
средневековой теологии, но и античной и средневековой науки — математики и
астрономии.
Ту роль, какую у
греков играло неделимое (единица), вносящее меру, предел как в сущее в целом,
так и в каждый род сущего, у Кузанца выполняет бесконечное — теперь на него
возложена функция быть мерой всего сущего. Если бесконечность становится мерой,
то парадокс оказывается синонимом точного знания. И в самом деле, вот что вытекает
из принятых Кузанцем предпосылок: "...если бы одна бесконечная линия
состояла из бесконечного числа отрезков в пядь, а другая — из бесконечного
числа отрезков в две пяди, они все-таки с необходимостью были бы равны, поскольку
бесконечность не может быть больше бесконечности". Как видим, перед лицом
бесконечности всякие конечные различия исчезают, и двойка становится равна
единице, тройке и любому другому числу.
В геометрии, как
показывает Николай Кузанский, дело обстоит так же, как и в арифметике. Различение
рациональных и иррациональных отношений, на котором держалась геометрия греков,
Кузанец объявляет имеющим значение только для низшей умственной способности —
рассудка, а не разума. Вся математика, включая арифметику, геометрию и
астрономию, есть, по убеждению Кузанца, продукт деятельности рассудка; рассудок
как раз и выражает своей основной принцип в виде запрета противоречия, то есть
запрета совмещать противоположности. Николай Кузанский возвращает нас к Зенону
с его парадоксами бесконечности, с тем, однако, различием, что Зенон видел в
парадоксах орудие разрушения ложного знания, а Кузанец — средство созидания знания
истинного. Правда, само это знание имеет особый характер — оно есть
"умудренное неведение".
Тезис о
бесконечном как мере вносит преобразования и в астрономию. Если в области арифметики
и геометрии бесконечное как мера превращает знание о конечных соотношениях в
приблизительное, то в астрономию эта новая мера вносит, кроме того, еще и
принцип относительности. И в самом деле: так как точное определение размеров и
формы мироздания может быть дано лишь через отнесение его к бесконечности, то в
нем не могут быть различены центр и окружность.
Рассуждение
Кузанца помогает понять связь между философской категорией единого и космологическим
представлением древних о наличии центра мира, а тем самым — о его конечности.
Осуществленное им отождествление единого с беспредельным разрушает ту картину
космоса, из которой исходили не только Платон и Аристотель, но и Птолемей и
Архимед. Для античной науки и большинства представителей античной философии
космос был очень большим, но конечным телом. А признак конечности тела — это
возможность различить в нем центр и периферию, "начало" и
"конец". Согласно Кузанцу, центр и окружность космоса — это бог, а
потому хотя мир не бесконечен, однако его нельзя помыслить и конечным,
поскольку у него нет пределов, между которыми он был бы замкнут.
2 Бесконечная вселенная Коперника и Бруно. Гелиоцентризм
Эти положения
Кузанца противоречат принципам аристотелевской физики, основанной на различении
высшего — надлунного и низшего — подлунного миров. Кузанец разрушает конечный
космос античной и средневековой науки, в центре которого находится неподвижная
Земля. Тем самым он подготовляет коперниканскую революцию в астрономии,
устранившую геоцентризм аристотелевско-птолемеевской картины мира. Вслед за
Николаем Кузанским Коперник
(1473-1543) пользуется принципом относительности и на нем основывает новую
астрономическую систему.
Характерная для
Николая Кузанского тенденция мыслить высшее начало бытия как тождество противоположностей
(единого и бесконечного) была результатом пантеистически окрашенного сближения
бога с миром, творца с творением. Эту тенденцию еще более углубил Джордано Бруно (1548-1600), создав
последовательно пантеистическое учение, враждебное средневековому теизму.
Джордано Бруно опирался не только на Николая Кузанского, но и на гелиоцентрическую
астрономию Николая Коперника. Согласно учению Коперника, Земля, во-первых,
вращается вокруг своей оси, чем объясняется смена дня и ночи, а также движение
звездного неба. Во-вторых, Земля вращается вокруг Солнца, помещенного
Коперником в центр мира. Таким образом, Коперник разрушает важнейший принцип
аристотелевской физики и космологии, отвергая вместе с ним и представление о
конечности космоса. Вслед за Кузанцем Коперник считает, что Вселенная
неизмерима и безгранична; он называет ее "подобной бесконечности",
одновременно показывая, что размеры Земли но сравнению с размерами Вселенной
исчезающе малы.
Отождествляя
космос с бесконечным божеством, Бруно получает и бесконечный космос.
Снимая, далее,
границу между творцом и творением, Бруно разрушает и традиционную противоположность
формы — как начала неделимого, а потому активного и творческого, с одной стороны,
и материи как начала беспредельного, а потому пассивного, с другой. Бруно,
таким образом, не только передает самой природе то, что в средние века приписывалось
богу, а именно активный, творческий импульс. Он идет значительно дальше,
отнимая у формы и передавая материи то начало жизни и движения, которое со
времен Платона и Аристотеля считалось присущим именно форме. Природа, согласно
Бруно, есть "бог в вещах".
Пантеизм Бруно
прокладывал путь к материалистическому пониманию природы. Неудивительно, что
учение Бруно было осуждено церковью как еретическое. Инквизиция требовала,
чтобы итальянский философ отрекся от своего учения. Однако Бруно предпочел
смерть отречению, и в 1600 году был сожжен на костре.
Новое
соотношение между материей и формой, новое понимание материи свидетельствует о
том, что в XVI веке сформировалось сознание, существенно отличное от античного.
Если для древнегреческого философа предел выше беспредельного, завершенное и
целое прекраснее незавершенного, то для философа эпохи Возрождения возможность
богаче актуальности, движение и становление предпочтительнее
неподвижно-неизменного бытия. И не случайно в этот период особо притягательным
оказывается понятие бесконечного: парадоксы актуальной бесконечности играют
роль своего рода метода не только у Николая Кузанского и Джордано Бруно, но и у
таких выдающихся ученых конца XVI-начала XVII века, как Галилей и Кавальери.
|
|
||
|
А здесь
могла быть Ваша реклама По вопросам обращаться mak-leroy@narod.ru |
Ресурсы проекта Мак-Лерой · - Главная страница проекта Мак-Лерой · - Главная страница Библиотеки · - Главная страница Фотоальбомов · - Гостевая книга · - Форум · - Чат · - Состав клуба "Принцы Вселенной" · - Лучшие ролевухи "Принцев Вселенной" · - Прочие ресурсы проекта Мак-Лерой · - Ссылки (сайты по теме "Горца") Copyright
(c) 2005 Sir Leroy McRaven & Sonya |
|
